Подлинная история “Тату” началась с поцелуя Тутты Ларсен...
“ТАТУ”. Или, если правильно, по-брэндовому, — t.A.T.u. Самый успешный — не то что в убогоньком нашем шоу-бизнесе, а вообще — САМЫЙ УСПЕШНЫЙ ПРОДУКТ РОССИЙСКОГО ЭКСПОРТА последних двух лет. На официальном сайте их международной издательской компании по состоянию на февраль обозначено 1.100.000 легально проданных по всему миру копий альбома “200 км/ч по Встречной” (в обеих языковых версиях — русской и английской). Сколько деньжищ! И сколько из-за них начнется, похоже, вскорости дрязг, препирательств, разборок и судов!
КТО ЖЕ НА САМОМ ДЕЛЕ напридумал и учинил весь этот “Содом с Гоморрой”, от которого переколбасило не только наше распопсовейшее королевство, но и всю матушку-планету? Не сами же, впрямь, “татушки” в свои 15 лет доперли до идеи срамного хулиганства, ставшего всемирным хитом...
Впрочем, о “лесбо-оборотнях” в обличии миловидных божьих птах — рыженькой Лены Катиной и “черненькой” Юли Волковой — за эти два года их скоропалительного взлета на Гималаи славы говорить как о “личностях” и “самодостаточных творческих единицах” никому в голову и не приходило. Не считая обезумевших фанаток, все остальные глядели на девиц как на прозрачную стенку. Смысл во взорах обретался лишь тогда, когда за этой стеклянной плоскостью вдруг возникала фигура великого и ужасного мага, “волшебника Изумрудного города”, подлинного кудесника и чародея Ивана ШАПОВАЛОВА, продюсера и отца-основателя проекта. Но тут мог возникнуть — больше, конечно, для хохмы — но все-таки вопрос: а где же мать-основательница? Раз есть отец — должна, хоть тресни, быть и мать. Так бы и ржали все потихоньку, шутковали... Как вдруг на горизонте и впрямь замаячила всамделишная мать (основательница).
У Лены КИПЕР — самые серьезные претензии на родоначалие в “Тату”.
Вот, значит, — наржали, накаркали! Может, под своим излюбленным кайфом Ваня Шаповалов и взаправду заделал когда-то это “Тату” с г-жой Кипер, а теперь ничего не помнит, но он НИ-КОГ-ДА, ни словом, ни полсловом, ни мало-мальски членораздельным звуком даже не заикался (ни на людях, ни в прессе, ни под кайфом) о чем-то таком и близко похожем. А “мать-основательница” — это серьезно. Это — не просто рядовой автор или соавтор отдельной, конкретно взятой вещи. Лена Кипер на некоторых пластинках действительно указана (а на некоторых нет) как автор текстов двух хитов “Тату” “Я сошла с ума” и “Нас не догонят” — песен знаковых, фундаментально креативных, определивших, по сути, весь вектор дальнейшей эволюции коллектива и мощным двигателем запустивших “Тату” в реактивный полет вокруг Земли.
Насчет “эволюции” Лена, правда, значительно скептичнее: утверждает, что эволюция с ее уходом из “Тату” как раз закончилась, потому как именно она была генератором всех продуктивных идей, той кухаркой, которая Ване Шаповалову готовила и подносила все на блюдечке с голубой каемочкой. В общем, не просто “автор, сочинивший две удачные песни”.
Полтора года назад Лена Кипер ушла от “Тату” и от Ивана Шаповалова. Факт, совершенно не взволновавший тогда общественность, никем не замеченный, что вполне объяснимо, ибо Лену Кипер Ваня не пиарил и знать ее никто не знал.
Сперва она грызла подушку, поклялась не вспоминать ни “Тату”, ни Ваню, ничего, что с ними связано. Но со временем взбодрилась, с новыми друзьями-коллегам-соратниками создала проект “Ничья”, заглавная песня которого с удивительным посттатушным надрывным саундом уже несколько месяцев горячо ротируется на музволнах. “ЗД” даже прошлась вначале по поводу беспонтового подражательства, а оно — вон как оказалось, с откуда растущими ногами. Саму “Ничью”, оказывается, Лена сочиняла в подарок на день рождения разлюбимому Ване, и песню могли петь как раз “Тату”...
Теперь, оправившись от “краха чувств” и “предательства”, “вырвавшись из капкана”, сооруженного для нее Шаповаловым, г-жа Кипер решила все-таки заговорить и кое-что перетасовать в, казалось бы, уже забытой для нее колоде карт. Все-таки не “пусть подавятся”? Женское непостоянство!
— Меня деньги не интересуют. Меня интересует возмездие, — говорит теперь Лена Кипер. Прошло достаточно много времени с тех пор, как я ушла из “Тату”, больше полутора лет. И все это время многие знакомые люди всегда задавали мне вопрос: получила ли я что-то с “Тату” в принципе? Если не деньги, то хотя бы славу? Это была больная для меня тема. В то время я выглядела бы, наверное, выскочкой, если бы на фоне всех тех интервью и репортажей о “Тату”, где блистал Ваня Шаповалов, начала бы что-то доказывать. Надо было переждать, чтобы вернуться к этой теме теперь и достаточно плотно. Я, безусловно, тщеславный человек, и меня задевает то, что я многого по справедливости недополучила. Многие из заслуг, которые приписываются Ване, принадлежат мне. Прежде всего — вся изначальная эстетика и идеология “Тату”. Весь креатив. Ваня — рекламщик, он этим и занимался. Всем остальным — я. А получилось, как в фильме “Деловая леди”, где одна девушка крадет у другой идею и приходит с блокнотиком рассказывать, как она эту идею придумала... Я недавно была в Испании, смотрела газеты, журналы. Если что-то о “Тату”, то исключительно через призму песни “Я сошла с ума” — той песни, без которой “Тату” не может существовать. В ней заложена вся концепция. Если бы они начали, например, с “Нас не догонят” — ничего бы не было. И вот я шла и думала: блин, меня ведь нет ни в этом журнале, ни в этой газете, ни даже на некоторых дисках — из Таиланда привезли диск, там нет моей фамилии. А оформление на всех дисках, выпущенных за границей, — это то, что делала я. Не американцы, а тот багаж, который заложила я в “Тату”. Даже комиксы, которые я придумывала и разрабатывала с художниками, — все это в виде плакатов представлено на Западе, но нигде не стоит моей фамилии.
— Значит, образ прожженных лесбиянок — плод твоей фантазии?
— Я придумала, скажем так, всю эту манковскую тематику: юбочки, гольфики, ботиночки. Но для меня это были не две отпетые лесбиянки, какими они как раз и не кажутся в первом клипе, а две девочки, которые боятся своей любви и своего отношения друг к другу. Здесь грань между пошлостью и эстетикой очень деликатна, и этим очень интересно заниматься. Если говорить о первой песне, во всем — это я. Во второй песне (“Нас не догонят”) Ваня меня уже подвинул, уже непосредственно участвовал в работе над клипом, и именно тогда начался дрейф к образу отпетых лесбиянок...
— И трепетность с пугливостью улетучились напрочь...
— Напрочь — уже после того, как я окончательно ушла. Хорошо это или плохо? Как агрессивный маркетинговый ход для того, чтобы устроить ковровую бомбардировку, распродать сразу много дисков, получить широчайший пиар за счет суперскандальности — возможно... Но, с другой стороны, люди, которые собираются долго работать на сцене, так не делают. Так сгорают спички. Факелы горят по-другому. Но это уже Ванина история...
А кто сказал, что г-н Шаповалов мечтал быть факелом? Иной раз легче спалить коробок спичек, чем мучиться с хлопотным орудием. Юная Лена трудилась на НТВ, а Шаповалов рулил рекламой на “Черноголовке”, позиционировал их бодрящую продукцию. Там они и познакомились на съемках репортажа.
— Они называли Ваню то режиссером, то еще кем-то... И у нас с ним произошел страшный конфликт интересов. Он говорил что-то свое, я понимала, что это бред и надо делать по-другому. В итоге сделала, как считала нужным. Уехала. Спустя время Ваня каким-то неведомым способом разыскал меня и долго просил встретиться по непонятной мне причине. Все
выспрашивал, что бы я хотела делать, то да се... В итоге предложил продавать все, что я буду делать. Так моя работа его впечатлила. А я хотела снимать документальное кино. Прекрасно понимала, что это сегодня не продашь. И он предложил попробовать себя в музыкальном проекте. Привез меня на студию к очень известному в рекламных кругах композитору Саше Войтинскому — он пишет много музыки для заставок: кофе, воды и все такое. И мне, конечно, стало интересно, не из-за бизнеса, а потому, что новое увлечение и хобби. Бизнес — это Ванино. Он даже в разгар “Тату” мне говорил: давай лекарства будем продавать, они, говорят, хорошие деньги приносят... Я говорила: “Ваня, опомнись, какие лекарства?!” В общем, каждый вечер после работы на НТВ я стала ездить туда заниматься этим проектом.
— “Тату”?
— “Тату” еще не было. Была главная идея — сделать что-то, на чем можно хорошо заработать. И был инвестор, который дал им денег на музыкальный проект. Нужны были идеи. Они с Войтинским уже провели кастинг среди девочек. Много девочек.
— Но для чего — еще не знали?
— Еще нет. Просто была отобрана одна рыжая девочка — Лена Катина. И первая песня, которую Ваня хотел сделать, называлась “Я, я — рыжая”. Тогда уже до кучи было музыкальных проектов с девочками всяческими. Как раз было очень распространено, когда давали деньги на своих дочек и любовниц, чтобы те пели. Они и пели, мельтешили на экранах, но без толку. А Лена уже тогда выглядела старше даже того “татушного” образа малолетки, который появился позже. Крупная была девочка. И, конечно, она одна могла потеряться в этом вале папиных дочек, а надо было делать проект, который не был бы похож ни на что.
— За Лену разве тоже не папа просил? (Известный в начале 90-х годов композитор Сергей Катин, написавший с дюжину шлягеров для группы “Дюна”.)
— Нет. Ее папа уже потом предлагал написать песни для “Тату”, очень хотел. Но у него другой формат, и ничего не получилось.
— Ваши отношения с Ваней прорастали тем временем, как можно понять, глубоким взаимопроникновением, и все такое...
— В это я не хотела бы вдаваться, но у Вани есть дар зомбирования людей. Он все-таки — психиатр... И хороший психолог.
— Я, в общем-то, к другому. У вас там клубила, похоже, чисто натуральная тусовка. Откуда возникли лесбийские мотивы?
— Появился шведский фильм “Покажи мне любовь”, который я посмотрела. Потом мы еще раз его пересмотрели с Ваней. Во-первых, это был очень трогательный фильм, с той самой пугливостью и трепетностью в отношениях, о которой мы говорили. Я люблю такое кино. И это был интересный вариант, интересная концепция для нас, в которую можно было играть. Из того же кастинга сразу зацепили Юлю, как хорошее сексуальное дополнение к более холодной Лене. Яркая, энергичная, она могла зажигать.
— И больше сомнений не было? Только лесбо-дуэт?
— Идея была навязчивой, но поначалу в статусе бреда. Мы сами не верили, что доведем ее до конца. Но ведь бредовые идеи — самые интересные. Для меня это была головоломка. Как воплотить именно эту идею и еще выпустить ее в массы? Начались тщетные поиски людей, которые написали бы песню: элегантную, тонкую, с лесбийским подтекстом девичьей любви. Это было очень сложно сделать. Ваня искал известных поэтов-песенников...
— Они в ужасе шарахались?
— Нет, почему. Они приносили свои варианты, типа “Багряным узором покрылось поле...”
— И ты взяла и написала сама, тщательно вникнув в лесбийскую сущность?
— Я не пыталась войти в роль лесбиянки. Есть такая книжка “Гениальность и помешательство” доктора Ломброзо, в которой он рассказывает, как Шекспир писал стихи. Он якобы свешивал голову с дивана, чтобы приливала кровь к голове. Есть еще масса способов, как люди искусства стимулируют творческий процесс. Я ковырялась с этим каждый вечер, думала, лежа в ванной, пыталась писать стихи, погружала себя в другое состояние, другую психологию. И, кажется, нащупала нить: ведь в детстве, в школе ты общаешься только со своими сверстницами, девочками. Ты не общаешься с мальчиками... Ты настолько близка со своей подругой, что твои взаимоотношения с ней практически на грани любви. Человек, который с тобой каждый день, с которым ты готов пойти на край света. Мне оказалось несложным погрузиться в это. Другое дело, что, погрузив себя в такое состояние, я очутилась в больнице с нервным истощением — потому что у меня еще параллельно было два сильных романа, и я не знала, что с этим делать. И в больнице мне приснилась Тутта Ларсен, которая лезет ко мне целоваться. Я проснулась в холодном поту и прошептала: “Я сошла с ума”.
— Клево!
— Вот ведь случаются вещи. Сперва появился текст про сон: про сон больной, где она со мной... С несколькими переработками возникло: “Я сошла с ума, мне нужна она...” Тра-та-та, с какими-то дополнениями получилась песня. Потом приехал Ваня ко мне в больницу. И я ему: “Слушай, Ваня, по-моему, я написала песню...”
Потом они объявили тендер, и разные молодые люди начали приносить свою музыку. Принес несколько вариантов и Сергей Галаян, слова напели на кассету с музыкой, и получилась “Я сошла с ума” во всей своей красе. Он же потом написал мелодию и к “Нас не догонят”, и еще к трем очень сильным композициям на альбоме.
“Потом Ваня везде приписал свою фамилию как композитор, потому что рядом сидел. Из нас он был самый опытный, работал в рекламе, где идеи быстро перетекают от одного к другому...”
Романтику первооткрывательства и первых творческих озарений сменила рутинная работа “на проект”. В отношениях произошел не то что надлом, но от импульсивной восторженности все дрейфовало к лишенному живых эмоций суховатому партнерству. Лена получала “какую-то зарплату” как сопродюсер, пиар-менеджер, но не как автор. За “Я сошла с ума”, правда, 250 долларов авторских Ваня ей отстегнул, за “Нас не догонят” — уже ничего. “Зарплата, конечно, не удовлетворяла, но я не поднимала вопрос. Все еще грезила идеями и свершениями...”
Тем временем началось победное шествие “Тату” по стране. Грянул и первый идейный кризис в отношениях между Кипер и Шаповаловым. Идею “против течения, против всего, 200 по встречной” она трактовала значительно шире, с разными там тенями и полутонами, а Ваня, оседлав лесбийскую кобылу, прирос к ней задом намертво.
— Я предполагала, что девочки придут в итоге к гипертрофированному антиглобализму. В нашей стране антиглобализма практически нет. Они бы могли сжечь клоуна из “Макдоналдса” — я себе это очень хорошо представляла, и мне страшно нравилась эта фишка. После клипа “Два часа” они и должны были перейти в антиглобалистскую историю...
Но не перешли. Весь “протестный антиглобализм” замкнулся на усугубляющемся разнузданном лесбиянстве.
— Я ведь придумывала нежный поцелуй, воздушный, трогательный, чистый, который и стал символом “Тату” во всем мире, а не те разнузданные оргии, которые Ваня начал провоцировать на концертах, — с голыми сиськами, с вытаскиванием каких-то полупьяных парней, их раздеванием, массовым совокуплением... Я была в шоке и категорически протестовала. Девочки должны были начать новый виток, а не деградировать, скача по замкнутому кругу...
— А что родители? Девочкам-то было в начале проекта по 15. Их предки так легко согласились на все эти лесбийские игрища? На пожизненное клеймо своим детям?
— Меня саму удивляет, как они пошли на это. Никто не лукавил — им сразу обрисовали концепцию проекта. В мягких, правда, тонах, потому что изначально предполагались мягкие, розовые тона. Тогда не предполагалась Юля, мастурбирующая в клипе “Простые движения”... Родители были не против. Даже когда я стала открыто протестовать против ужесточенной, агрессивной концепции, родители говорили: “Если они станут Бритни Спирс, то мы согласны на любой эпатаж”. Они подписали на девочек договора. Денег там — слезы. И ждут теперь, когда те станут Бритни Спирс...
— Ваня откровенно смеялся вначале над планами “Universal” (раскрутить “Тату” в Европе, Америке, во всем мире) и говорил, что все деньги в России, только на концертах. И был момент, когда мы встали перед выбором: у “Тату” был запланирован концерт в Мурманске, а надо было ехать в Словакию — открывать там первую нашу историю за границей. Ваня уперся, что надо ехать в Мурманск и получать там деньги. А я упиралась на Словакию, совершенно для нас бесплатную. Я была на стороне “Universal” и объясняла, что, если мы облажаемся на первом же шаге, с нами никто дальше цацкаться не будет. Мы улетели в Словакию, несмотря ни на что. С этого и началось победное шествие “Тату” по миру.
Лена, собственно, и была связующим звеном между “Тату” и “Universal” на начальном этапе их контракта со всемирным лейблом.
— У них есть много менеджеров с западной стороны, которые понимают, как работать с музыкальным коллективом в мире. Но наш креатив для них очень важен: он как раз ценен тем, что делается здесь и что в нем есть то надрывное, очень экспрессивное и не похожее на то, что принято на Западе. Там — уже штамп, завод по производству звезд шоу-бизнеса. А здесь был единичный продукт и свежее дыхание для них. Они очень заинтересованы во вливании в их культуру и шоу-бизнес свежей российской крови, наших переживаний, нашей депрессии, русского характера...
Уж влили так влили! На “Universal”, надо сказать, сильно опечалились уходом Кипер из коллектива. Предлагали даже поначалу ей вести этот проект уже в их штате. Но она отказалась.
— К тому времени я уже поняла, что не могу работать в подчинении. Любой мой новый партнер будет из меня сосать мои же идеи. Почему бы мне самой не добиваться этого под собственным руководством? Любое партнерство меня уже пугало...
Ныне “Universal” живет с Шаповаловым как на вулкане. С просроченными уже по контракту сроками второго альбома, полной неопределенностью с будущим, сильным недовольством его капризами и провокациями. Обычное резюме: “Он неспособен цивилизованно работать с людьми”. Похоже, единственное, что удерживает альянс от полного краха, — это огромные прибыли, до сих пор приносимые распродажей уже слегка залежалых, но еще востребованных “старых” “Тату”.
— Я вижу, как они сейчас выступают. Я вижу все тот же балет, который был мною набран несколько лет назад, все те же постановки, те же самые танцы. Ничего не изменилось вплоть до костюмов... Девочки, наверное, единственные, кто испытал большое облегчение, когда я ушла из проекта. (Все остальные, включая Шаповалова, долго считали уход за дамский каприз, который вот-вот рассосется. — А.Г.) Я ведь заставляла их работать. Они не хотели. Очень многие артисты не любят работать, но хотят славы. Не любят тренироваться, выжимать из себя десять потов, следить за собой, разминаться, ставить вокал. Они не хотели этого делать... И поэтому не станут Бритни Спирс... Все из-под палки. А я была тренером. Тренер всегда самый плохой — это неблагодарная работа...
— Был большой стресс. Я пишу песню человеку на день рождения (ту самую “Ничью”), человеку, которого люблю... (Здесь она впервые за долгий разговор все-таки произносит слово, которого старательно избегала, — “люблю”...) Сама ношусь, сама записываю, наигрываю — потому что музыкантов нет, девочки на гастролях... А на следующий день неожиданно обнаруживаю в ворохе бумаг, которые должна обработать, договор на эту песню, который я должна подписать на птичьих для себя правах. Без единого слова, разговора... Эти цинизм и бездушие меня, конечно, подкосили.
Оправившись от удара, начав уже свой проект, который взял под крыло другой крупный мейджор, орудующий на здешнем рынке (в надежде, видать, на легендарный креатив “татушной” праматери), она все-таки решает сделать свой ход королевой, нарушив собственную клятву полуторагодичной давности. Иски недовольных соавторов, задвинутых хитроватым Иваном, уже прошли первый круг судебных разбирательств. Тот же самый Сергей Галаян отсудил компенсацию за авторство — 10 тысяч... рублей!!!
Г-жа Кипер с подачи ее адвоката вильнула хвостом гораздо изящней. Она не просит компенсаций — она требует расторжения авторского контракта на две свои всемирно известные песни с компанией Шаповалова как не оправдавшего ее ожиданий. И никаких компенсаций! Бог с ними — с деньгами, пусть подавятся. Но если суд передаст Елене все права на оба ее сочинения в полном объеме, то тогда всему миру до тех пор, пока эти хиты “Тату” актуальны и издаются, придется разговаривать именно с ней. А это и есть те самые “колоссальные финансовые ресурсы”, о которых упоминал адвокат Шульга. Помимо, разумеется, всемирно восстановленного “доброго имени”.
Но Лена Кипер, собственно, и не скрывала с самого начала, что способна на изощренный креатив...
Московский Комсомолец от 10.09.2003
Артур ГАСПАРЯН.
|
